Ликвидация века

О судьбе участника ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы.

В ночь на 26 апреля 1986 года произошла страшная трагедия на Чернобыльской атомной электростанции. Взрыв в четвёртом энергоблоке распространил в воздухе на десятки километров миллиарды радиоактивных частиц. Последствия крупнейшей техногенной катастрофы могли быть гораздо масштабнее, если бы не подвиг наших соотечественников 38 лет назад…

Ликвидаторами называют всех, кто причастен к процессу устранения последствий катастрофы. В их числе не только военные, но и шахтеры, медработники, повара, инженеры, ученые, строители. Около 600 000 специалистов из разных областей были призваны со всех уголков страны для противостояния радиации. Каждый из них не жалел ни здоровья, ни жизни ради блага будущих поколений.

Памятная дата установлена постановлением Президиума Верховного Совета РФ в 1993 году. С тех пор 26 апреля ежегодно отмечается День участников ликвидации последствий радиационных аварий и катастроф и памяти жертв этих аварий и катастроф.

Три недели в зоне отчуждения

Юрий Алексеевич Земсков родился в Горках Ленинских 17 июля 1953 года. Учился в школе памяти В.И. Ленина, затем в 1970-м поступил в костромское высшее военное училище химической защиты. После окончания обучения, через четыре года, Юрию Земскову было присвоено звание лейтенанта, и с этого началась его армейская жизнь. Сначала его направили в командировку, в город Ковров Владимирской области, затем – во Владимир, а впоследствии – на военную кафедру в город Новомосковск Тульской области, в филиал Российского химико-тех-нологического университета имени Д.И. Менделеева. Повестка на службу в Чернобыле пришла в июле  1986 года, когда наш герой уже имел звание майора.

– Меня призвали 1 июля. А я в тот момент ждал появления на свет дочери, она родилась 9 июля. Меня отправили в Чернобыль. Я пробыл там с 10 по 31 июля. Поначалу я служил в кинешемской бригаде химической защиты, – рассказывает Юрий.

«Ночной директор»

Призванные солдаты жили в палаточных лагерях вокруг 30-километровой зоны, пораженной радиацией. Наш герой был в числе тех, кто сменял отряды, задействованные в первые дни после аварии. Спустя несколько суток службы в бригаде химической защиты Юрия Земскова назначили оперативным дежурным особой зоны. Штаб группы особой зоны размещался прямо на ЧАЭС, в административном корпусе.

– Мы дежурили днем, а ночью оставались одни за всех, нас еще называли ночными директорами. Нас было двое: я и еще один майор. Работали круглосуточно, посменно. Днем координировали связь, работали, можно сказать, как администраторы.

Рабочих рук на станции было много. Однако, помимо военных, на АЭС трудились и гражданские – шахтеры, персонал самой станции. Как отмечает Юрий Алексеевич, связь между военными и гражданскими – задача не из легких.

– Ночью мы перехватывали всё управление работой. Руководители на ночь уезжали, а мы оставались на станции. Ответственность, конечно, большая. Бывали эксцессы: то кого-то поймают, то реактор произведёт новый выброс радиации, – продолжает рассказ наш герой. – Случались и нештатные ситуации. Например, как-то шли работы по заливке бетоном «Саркофага». Во время нашего ночного дежурства одна из бетономешалок вылила раствор мимо, на транспортёрную ленту. Через два часа всё бы застыло, и транспортёр, подававший бетон в «Саркофаг», вышел бы из строя. Пришлось нам тогда срочно поднимать людей, лопатами всё это разгребать, весь бетон водой смывать.

Сходил посмотреть…

С радиационной катастрофой такого масштаба советское общество еще не сталкивалось. Гражданские люди и призывники не до конца осознавали степень опасности. Многие проявляли героизм, самоотверженно выполняли все поставленные задачи. Только не все понимали, чем это может обернуться. Враг у ликвидаторов был очень коварный: его нельзя определить по запаху, невозможно увидеть. Мало кто тогда воспринимал радиацию как серьезную опасность для здоровья и жизни.

– Был у нас случай: одного чудака поймали, когда он на реактор ходил посмотреть, – говорит Юрий Земсков. – Один раз сходил – его не заметили, а пришел во второй раз, тут же поймали. Приводят ко мне этого солдатика, говорят: «Померяй его». А от него как от самого реактора светит. Потом спрашиваем его: «Что ты там делал?!» Он отвечает: «Я вот к себе домой приеду, меня спросят, мол, как там, а я ничего и не видел. Ну вот сходил посмотреть. Ходил ночью, но ничего не разглядел. Потом днем пошел…» И таких глупцов было достаточно много. Приходилось проводить с ними беседы, рассказывать, что к чему.

Ликвидаторы действительно ежедневно рисковали своим здоровьем. И хотя всем участникам по устранению последствий аварии предоставлялись качественное питание, регулярный душ и чистая одежда, это не гарантировало полной безопасности.

– Каждый день мы ходили в баню, принимали душ. Обязательно ежедневно меняли одежду, белье, – вспоминает Юрий Алексеевич. – Кстати, столовая у нас была замечательная: кормили и сытно, и вкусно. Вместо воды стояли холодильники со всякими лимонадами, минералками. Я в своей жизни столько лимонада не пил, как там. Простая вода отсутствовала, поэтому пили только газированную и бутилированную из холодильников. Из-за того, что напитки всегда были ледяными, я как-то заработал ангину.

Сообщили о рождении дочери

Во время выполнения боевой задачи на Чернобыльской АЭС Юрий Земсков стал отцом. Хоть ему и не удалось приехать на выписку, встретить жену из роддома, он всё же нашел способ связаться с родными.

– Я не помню точно, как мне сообщили о рождении дочери. Но я не забыл, как искал любой способ, чтобы связаться с женой. И даже однажды разговаривал с ней по правительственной связи, – говорит наш герой. – Она рожала в видновском роддоме, и я позвонил прямо туда. Нас моментально соединили, качество связи было замечательное. Я удивился, как жену так быстро нашли в роддоме и сразу с ней поговорил. Всё узнал, и на душе спокойнее стало.

25 рентген

Служба в зоне отчуждения – непростая задача в условиях постоянной опасности. Две с половиной недели на станции с высоким уровнем радиации – это сложно не только физически, но и морально.

– Хороших воспоминаний, в общем, никаких нет. С дежурства на дежурство, штаб, реактор – и так всё время пребывания. Утром выходишь, посмотришь на реактор – дымится, вроде не сильнее и не слабее, идешь на завтрак… Всё время преследовала только одна мысль: как бы побыстрее домой попасть. Настроение было тягостное.

Юрий Алексеевич пробыл на атомной электростанции три недели, получил допустимую дозу радиации – чуть более 25 рентген. После выполнения боевой задачи отправился домой, к любимой жене и новорожденной дочери.

Сейчас ликвидатор на пенсии. Пост подполковника пришлось оставить не в 45, как положено, а на три года раньше из-за командировки в опасную зону. Пребывание на станции всё же сказалось на здоровье Юрия Алексеевича. Ему диагностировали хронические заболевания и дали инвалидность второй группы. Медицинская экспертиза доказала, что появление проблем со здоровьем обусловлено пребыванием в Чернобыле.