19 марта отмечается День моряка-подводника
В советском фильме 1985 года «Слушать в отсеках» исполняли эту песню. Есть в ней такие слова: «Гуляет красотка – подводная лодка по бурному морю, гуляет везде. Страну охраняет, в глубины ныряет…» Этот фильм был посвящен героической работе команды подводной лодки. Но в кино не всегда показывают всё так, как бывает в жизни. А как бывает в жизни, «Призыву» рассказал капитан 1-го ранга, бывший моряк-подводник, житель городского округа Домодедово Михаил Джобадзе.
– Героики в нашей профессии, в общем-то, нет, это обычная мужская работа. Такая, как, например, работа врача, водителя-дальнобойщика или пилота, – говорит Михаил Александрович.
Он из семьи военных. Его дед Сергей Александрович Джобадзе – фронтовик. Был разработчиком операции «Рельсовая война», проводя которую во время Великой Отечественной войны, партизаны пустили под откос немало эшелонов с вражеской техникой. Кроме того, Сергей Александрович – заслуженный химик РСФСР, первый руководитель Щекинского химкомбината. А ещё – инициатор открытия в стране Вечного огня. Благодаря энтузиазму Сергея Александровича в посёлке Первомайский Тульской области впервые в СССР зажгли Вечный огонь у памятника павшим воинам.
Военным моряком хотел стать и отец героя статьи, Александр Сергеевич, окончивший военно-морское училище. Но в конце 60-х, в период «хрущёвской оттепели», он попал под сокращение, демобилизовался и ушёл работать, как и его отец, в химическую промышленность.
И выбрал море…
Не удивительно, что по стопам своих родных пошёл и Михаил Александрович. В 1982 году герой этой статьи окончил Высшее военно-морское училище радиоэлектроники имени Попова. После чего получил назначение в соединение подводных лодок Северного флота.
– После окончания вуза мне предлагали остаться служить на берегу, заниматься штабной работой, – говорит Джобадзе, – но я выбрал море. О чём впоследствии никогда не жалел.
Михаил Александрович служил в небольшом городке Мурманской области.
– Условия службы там были тяжёлые, – вспоминает моряк, – холод, метели, вечная мерзлота, горячую воду давали строго по графику – три часа в сутки. В душе шла дистиллированная вода, которая не «мылилась». Поэтому, чтобы помыться, многие шли на хитрость – врезали кран в батарею отопления, подсоединяли шланг и пользовались горячей водой.
Михаил Александрович служил в бригаде подводных лодок на океанских дизель-электрических многоцелевых противолодочных субмаринах проекта 641.
– Эффективные были корабли, – делится герой статьи, – рабочие лошадки Северного и Тихоокеанского флотов. Быстрые как в надводном, так и подводном положениях, с относительно большой глубиной погружения, оснащённые торпедами и современной по тем временам аппаратурой.
Глаза и уши подводной лодки
Михаил Александрович служил начальником радиотехнической службы. Обеспечивал связь лодки с берегом и другими кораблями, следил за обстановкой под водой и на земле, а также отвечал за систему опознавания «свой-чужой». Что называется, был «глазами» и «ушами» подводной лодки.
– Наша субмарина считалась противолодочной, – поясняет Джобадзе, – она создавалась для обнаружения, а в случае военных действий – уничтожения иностранных подводных лодок. Своего рода охотник за субмаринами. Помимо этого мы могли ставить минные заграждения, высаживать на берег пловцов-диверсантов, выполнять другие боевые задачи.
Михаил Александрович вспоминает, как во время похода в Средиземном море, возле острова Кипр, получили приказ уничтожать любую цель, которая входила в район патрулирования. Это был период очередного обострения конфликта между Израилем, Сирией и другим арабскими странами, и обстановка в этом регионе оставалась напряжённой. Но тогда всё обошлось благополучно – «заваруха» окончилась, а стороны конфликта пришли к перемирию.
Под водой – по полгода
Герой статьи рассказывает, что служил на подводных лодках восемь лет. За это время побывал в восьми боевых походах, не считая многочисленных выходов в море. Ходил в плавание по Норвежскому, Средиземному, Баренцеву морям, а также по Атлантическому океану.
– Каждый боевой поход продолжается от трех до девяти месяцев, – говорит Михаил Александрович, – а условия во время плавания, мягко говоря, не комфортные. Качка, часто – недостаток кислорода, переизбыток углекислого газа.
Моряк поясняет, что, несмотря на большую продолжительность походов, время на подводной лодке идёт быстро – скучать, а уж тем более тосковать по земле, просто некогда.
– Каждый час, каждая минута загружены до предела, – вспоминает герой статьи, – вахта, сон, занятия, всё расписано по графику. На «дурные» мысли времени нет. Даже отдых старались проводить с пользой. Я, например, шил «крабы» на форму, старшина вязал мочалки из причальных тросов. Другие члены экипажа играли в шахматы, домино или читали книги.
Когда вода – на вес золота!
Несмотря на тяжёлые условия, не забывали и о гигиене. Михаил Александрович поясняет, что на субмаринах – дефицит пресной воды. Она идёт только на готовку пищи и используется для охлаждения дизельных двигателей. Для душа и иных нужд применяется забортная морская вода.
– Моряк обязан следить за порядком, поддерживать себя в чистоте, – говорит Джобадзе, – для личной гигиены доктор раздавал членам экипажа тампоны со спиртом. Ими матросы протирали лицо и шею. По причине дефицита пресной воды стирка на борту не производилась. Экипажу раздавали разовое бельё – носки, майки, трусы. Кроме того, раз в 8-9 дней лодка всплывала, и пока шла зарядка аккумуляторных батарей – моряки мылись.
Питание было отличным. Моряк рассказывает, что снабжение подводников производилось по «первому разряду». Только мясных консервов на лодку загружали 18 видов. Причём таких, которые на «гражданке» было трудно найти: сосиски, колбасы, тушёнка, ветчина. Всё самое лучшее.
Трудности психологического характера
– Подводная лодка – это сложный, напичканный оборудованием и аппаратурой, замкнутый «цилиндр», – поясняет капитан 1-го ранга, – долгое время находиться в нём сложно. На моей памяти были три парня, которые страдали клаустрофобией и были списаны на берег, потому что не могли жить в замкнутом пространстве. Как только их подводили к люку верхней рубки, они начинали трястись и покрывались потом. Не забывайте и о недостатке двигательной активности. Лодка длиной около ста метров. За полгода плавания в ней много не походишь.
Поэтому следили за физической формой. На берегу, в части, для каждого экипажа работал отдельный спортзал. Кроме того, по возвращении с плавания до дома моряки шли пешком, а не ехали на машине. В промежутках между выходами в море члены экипажа старались как можно больше двигаться и заниматься спортом. А ещё, как кандидат в мастера спорта по гребно-парусному спорту, Джобадзе часто ходил с моряками на шлюпке в море. Матросы с удовольствием садились за вёсла и греблей разминали затёкшие за время плавания мышцы.
– У нас на лодке экипаж был сплочённый. Издевательств над матросами мы не допускали. А иначе на флоте нельзя – ведь от слаженной работы каждого зависит жизнь и здоровье команды. И когда, скажем, на подлодке начиналась приборка, в ней участвовали все: офицеры, мичманы, молодые матросы, старослужащие. Единственное отличие заключалось в том, что молодые матросы драили палубу, а старослужащие чистили «медь» – рынды и поручни.
Суперприбор – консервная банка!
На вопрос о самом памятном, необычном, интересном случае за время службы, капитан 1-го ранга отвечает просто:
– Горели, «тонули», попадали в аварийные ситуации не раз, так что «весело» и интересно было чуть ли не каждый день. Отдельная тема – встречи с потенциальными противниками. Помню, всплыли в Средиземном море, и над нами сразу стал кружить патрульный самолёт «Орион». Наши ребята хохмы ради взяли и прицепили на перископ пустую консервную банку. Которую экипаж самолета принял за новое секретное устройство и стал активно снимать. А ещё помню, как на полигон, где мы вели стрельбы, регулярно приплывал иностранный корабль – следил, прослушивал переговоры. А у нас на подлодках тогда служило много выходцев из Средней Азии: из Узбекистана, Туркмении, Киргизии. Чтобы обмануть наблюдателей, мы позвали трюмного матроса с одной из азиатских республик, и он на своём языке стал быстро передавать сообщения своему земляку на другом корабле. Подействовало лучше любой шифрограммы. Наблюдатели ведь этих языков не знали. Поди разбери, что советские там «лопочут»!
Михаил Александрович служил на флоте 35 лет. И закончил службу оперативным дежурным Военно-морского флота, начальником направления оперативной связи. После чего уволился в запас. Но отношений с военной профессией не прервал. Сегодня Джобадзе – гражданский специалист министерства обороны.
– Я всегда любил свою профессию, служить мне было интересно, – говорит в заключение герой статьи, – если бы позволяло здоровье и возраст, пошёл бы служить на подводную лодку и сейчас.
В Новый год – на «машине времени»
Один из наиболее памятных случаев в практике Джобадзе произошёл на Новый год. Михаил Александрович говорит, что за время службы ему трижды пришлось встречать этот праздник под водой, во время походов. К празднованию Нового года моряки всегда подходили серьезно. Один из мичманов или офицеров привязывал накладную бороду и переодевался в Деда Мороза, а по внутренней связи включали записанный заранее бой курантов. После чего экипажу раздавали собранные женами подводников подарки и за праздничным столом открывали взятые на борт домашние соления и консервы.
– Но однажды всё пошло не по плану, – вспоминает капитан 1-го ранга. – Нужно пояснить, что одна из основных функций дизельных подводных лодок проекта 641 – определять, следят за нашими атомными субмаринами иностранные подлодки или нет. В случае обнаружения такой слежки (а на моей памяти так происходило 7 раз) – объявлялась боевая тревога, лодка всплывала и срочно передавала информацию на «большую землю», в штаб. Однажды, когда до Нового года оставалось 15 минут, в кают-компанию, где собрались офицеры, зашёл акустик и доложил, что слышит шумы иностранной подводной лодки. Боевая тревога, всплытие! Пока передавали информацию на берег, прошло часа два. И вот в третьем часу ночи командир корабля по громкоговорящей внутренней связи объявляет: «Московское время – 23 часа 45 минут»! Как и положено, мы собираемся в кают-компании, слушаем бой курантов, торжественно встречаем Новый год. После чего командир говорит: «Московское время три часа» и даёт отбой. Нужно сказать, капитан на корабле – царь и бог. Он отвечает за порядок, выносит приговоры и даже может отодвинуть встречу Нового года. Ну чем не машина времени!
Оставить комментарий