Потребители в 2021 году стали активно экономить на продуктах, но затарились дорогими гаджетами. В этом году рост цен на различные товары продолжится, уверен председатель правления Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ) Игорь Караваев.
По итогам 2021 года как изменились предпочтения покупателей? На фоне невысоких доходов мы стали больше есть лапши быстрого приготовления и макарон?
Игорь Караваев: Тренд на экономию в продовольственном сегменте есть. Но выражается он не в переходе на дешевые категории товаров, а в изменении структуры покупок в рамках одной категории. Если раньше потребитель предпочитал мясо премиального сегмента, сейчас он может отказаться от него в пользу аналогичного товара из средней ценовой категории. Например, те, кто покупал раньше грудку курицы, сейчас предпочитают тушку. Но потребитель не стал приобретать вместо курицы макароны.
Мы видим рост спроса на продукты собственных торговых марок (СТМ) – они могут быть дешевле брендовых товаров на 20-30% за счет отсутствия трат на продвижение. Потребители активнее пользуются акционными предложениями. Все это позволяет экономить без потери качества.
В моменте доходы населения просели на фоне пандемии, что сказалось на потребительских предпочтениях. Но сейчас располагаемые доходы населения начали постепенно расти: в третьем квартале 2021 года – рост 8,1% в годовом выражении, за девять месяцев 2021 года – 4,1%.
И если говорить про непродовольственные товары, то тут вообще обратный тренд: растут продажи премиального сегмента. Потребитель расценивает покупку дорогой техники как своеобразную инвестицию, чего у нас не наблюдалось последние два-три года. Тут тоже сказывается влияние пандемии: в прошлом году потребитель был фактически лишен возможности совершать подобные покупки, в итоге сформировался отложенный спрос.
Восстановилась торговля после локдаунов? Насколько в целом увеличился розничный товарооборот по итогам 2021 года?
Игорь Караваев: Начиная со второго квартала 2021 года у нас планомерно восстанавливаются продажи товаров повседневного спроса. Но все равно пока розничный товарооборот до конца не восстановился. По итогам 2021 года ожидаем рост в пределах 5-6% к предыдущему.
Эксперты говорят о грядущем повышении цен на импортный алкоголь. Насколько увеличится ценник? Был ли ажиотажный спрос на алкоголь в преддверии Нового года?
Игорь Караваев: С конца ноября традиционно увеличился спрос на все товары к новогоднему столу – в это время года, как правило, он вырастает в 2-2,5 раза на алкоголь, мандарины, зеленый горошек и т.п. Продажи мандаринов исчисляются миллионами упаковок в декабре. Продажи шампанского уже к началу декабря выросли на 8%. Но так было и в прошлом, и в позапрошлом годах.
Мы не можем игнорировать объективный рост цен со стороны поставщиков и производителей. Это касается всех товаров, не только шампанского. Но, рассчитывая конечную цену на полке, мы ориентируемся прежде всего на реальный потребительский платежеспособный спрос. Поэтому по возможности стараемся смягчить рост цен (там, где это необходимо и возможно) за счет работы над собственными издержками.
Во что обошлись торговым сетям ограничения властями цен на подсолнечное масло и сахар, а также сдерживания в ручном режиме цен на другие социально значимые продукты?
Игорь Караваев: Это был непростой опыт. С одной стороны, мы понимаем, что это была экстренная мера, которая должна была купировать острую ситуацию с ростом цен на социально значимые товары. И федеральные торговые сети продемонстрировали свою социальную ответственность, а также готовность вносить посильный вклад в усилия по сдерживанию продовольственной инфляции, в том числе за счет собственной рентабельности. С другой стороны, был определенный риск, что этот нерыночный инструмент регулирования цен мог привести к долгосрочному дисбалансу на потребительском рынке, еще большему росту цен и дефициту товаров. К счастью, соглашения об ограничении цен действовали короткий период времени. Да, торговые сети временно приняли на себя дополнительную нагрузку, но в целом это была обоснованная мера, она позволила успокоить ситуацию.
В товаропроводящей цепи от поля до прилавка кто больше всего пострадал из-за роста себестоимости производства? Кто больше всего потерял маржи – производитель, поставщик, ритейлер?
Игорь Караваев: Я думаю, что в целом никто не заинтересован в высоком росте себестоимости и инфляции. Но ритейл острее других участников цепочки ощущает зависимость от платежеспособного спроса. В данном контексте резкий рост стоимости даже каких-то отдельных товаров у поставщиков чреват общим снижением продаж. В этой связи ритейлеры часто оказываются вынуждены субсидировать рост себестоимости товаров за счет снижения торговой наценки или и вовсе ее перевода в отрицательную плоскость. Недавняя инициатива “Магнита” и Х5 зафиксировать максимальную наценку на социально значимые товары на уровне не более 10% – хороший тому пример.
В 2021 году к крупным торговым сетям не раз выдвигали претензии в завышении цен на социально значимые продукты, злоупотреблении доминирующим положением. Были эти нарушения?
Игорь Караваев: Социально значимые товары – это то, за чем потребители чаще всего приходят в магазин. Поэтому розница реализует их с низкой или даже нулевой наценкой. Иногда такая наценка бывает даже отрицательной. При этом наценка – не равно прибыль. В наценку включаются наши затраты на аренду, зарплату, эквайринг и т.д. А реальная рентабельность ритейлеров обычно находится в пределах 1-3%.
Злоупотреблений доминирующим положением на рынке, по нашим данным, не было. Претензии, которые предъявлялись сетям на этот счет, – результат рутинной проверочной деятельности со стороны контролирующих органов. Бывало, что, например, часть цен в конкретной торговой точке была зафиксирована на полке неправильно (просто сотрудники не успели переклеить ценник), часть цен сравнивалась с ценами по промоакциям. В каких-то случаях сравнивались цены в магазинах с разным местоположением и номенклатурой товаров. Согласитесь, некорректно сравнивать цены в столице и каком-нибудь отдаленном регионе, куда просто довезти товар стоит других денег.
Власти уговаривают крупные торговые сети работать напрямую с фермерами, смягчить к ним требования – например, принимать мелкую картошку. В чем компании пошли на уступки? В чем сложности?
Игорь Караваев: Прямых контрактов с локальными производителями у крупных федеральных сетей огромное количество. У некоторых ретейлеров доля локальных производителей в торговых точках достигает 60-70%. И картофель тоже в этой номенклатуре представлен. Есть специальные программы по развитию партнерства с представителями малого и среднего бизнеса. Во время ажиотажного спроса, перед локдауном в прошлом году, небольшие предприятия активно включились в работу с торговыми сетями, чтобы помочь удовлетворить нарастающий спрос. И мы их всех приняли. Это был тот период, когда даже крупные поставщики работали на пределе своих производственных возможностей.
Но в 2021 году наложились сложности с урожаем – среднюю полосу заливало дождями, на юге стояла засуха. Сдвинулись сроки уборки урожая.
Кроме того, надо понимать, что не каждый локальный производитель может стать партнером крупной сети. Торговая сеть гарантирует потребителю определенный стандарт качества. Не все локальные производители соответствуют этим стандартам и могут гарантировать нужные объемы и частоту поставок. В этом и заключается сложность. Фермеры вроде бы нас слышат, но продолжают настаивать на дополнительных поблажках. Но, если сети снизят свои стандарты качества, потребитель просто откажется покупать такой товар.
Возьмем картофель. В любой торговой сети есть огромный ящик с немытой, некалиброванной картошкой по самой доступной цене. По этой категории потери магазина могут достигать 50%. Люди выбирают крупные клубни, оставляют мелкие. Оставшийся картофель гниет, и мы вынуждены его утилизировать. Мы предлагаем производителям мыть и фасовать такой картофель. Средние и крупные производители быстро подстраиваются. С мелкими или личными хозяйствами намного сложнее.
Жесткие дискаунтеры вытесняют из топа по выручке крупные гипермаркеты. Чем это объясняется? Будут ли закрываться гипермаркеты и супермаркеты как невостребованные форматы?
Игорь Караваев: Тренд такой есть. Выручка гипермаркетов продолжает сокращаться. А востребованность формата жесткого дискаунтера растет. Причин две: возможность сэкономить и удобство процесса покупок. Закрываться гипермаркеты, может, и не будут, но определенно будут трансформироваться под новые потребности рынка – например, там могут отовариваться службы доставки.
Другая угроза традиционному ретейлу – маркетплейсы. Зачем покупателю идти в магазин, если сейчас можно заказать условно одну буханку хлеба и тебе ее привезут бесплатно?
Игорь Караваев: Не стоит противопоставлять традиционный ретейл онлайн-торговле. Безусловно, e-commerce взлетела в период пандемии и продолжает расти по 20-30% в год. Но потребность в приобретении товаров и услуг в офлайн сохраняется. Нам важно посмотреть, потрогать товар. Сейчас в тренде вариативность, омниканальность – возможность приобретать товары из одной категории различными способами.
Все крупные федеральные сети активно развивают онлайн-направление – экспресс-доставку, доставку впрок, доставку из торгового зала, очень популярную модель гиперлокальной доставки – в пределах одного района. Но все эти модели миксуются между собой и с офлайн.
Ждать ли дальнейшей консолидации отрасли? Кто кого будет покупать? Не приведет ли это к тому, что на рынке останется 5 крупных компаний, которые будут диктовать свои условия поставщикам и покупателям?
Игорь Караваев: Мы выступаем за конкурентный рынок – монополизация ни к чему хорошему не приводит. Но России до нее далеко. У нас на долю крупного ретейла приходится около 35% рынка, а в Германии – 60%. Скорее всего, и в России консолидация продолжится. Но в этом много плюсов: сетевая торговля стимулирует развитие экономики региона, создает инфраструктуру, новые рабочие места, повышает доступность продовольствия. Но совершенно точно нужны разные форматы торговли – должны развиваться не только крупные федеральные сети, но и несетевая розница.
Источник: Российская газета
Оставить комментарий