Охотники из царства Нептуна

28 июля отмечается День Военно-морского флота России

В одной из воинских частей, расположенных на территории городского округа Домодедово, служили и служат матросы, мичманы, офицеры. Среди них – Юрий Крюченков.

Юного Юру всегда тянуло в небо. С детства он мечтал стать лётчиком-истребителем. Смотрел фильмы о пилотах, зачитывался книгами о Покрышкине, Кожедубе, других асах Великой Отечественной войны, а однажды даже «пострадал» за мечту.

– Я родом из Ульяновска, – рассказывает герой статьи, – у нас в городе есть парк Победы, в нём работало множество аттракционов. Один из них имитировал полёт на аэроплане по вертикали и горизонтали. Мама мне всегда перед школой давала деньги на обед. А я вместо того, чтобы использовать их по назначению – на питание, «просаживал» на аттракционах. Но однажды аттракцион сломался и застрял во время вращения в верхней точке. Я повис вниз головой, пристёгнутый ремнями, находился в таком положении минут 40, пока не приехала пожарная команда и не освободила меня «из плена». Помню, первыми словами, которые я произнёс после «освобождения», были: «Когда аттракцион починят?»

Пилотом можешь ты  не быть…

Неудивительно, что после окончания школы Юра решил поступать в лётное училище. Но опоздал с подачей документов и по совету родителей выбрал политехнический институт. Однако в последний момент решил забрать документы и пойти в армию.

– Поначалу распределили в войска связи, – вспоминает Крюченков, – но затем на областном пересыльном пункте меня вызвал военком и неожиданно спросил, умею ли я плавать. Когда я ответил, что не очень, сказал: «Идёшь в ВМФ». А поскольку плавал я плохо, меня отправили служить не на надводные корабли, а на субмарины!

Учебные курсы будущий подводник проходил в Кронштадте, причём по ускоренной программе. Объём знаний, который должен был выучить за полгода, освоил в два раза быстрее – за три месяца. После этого парня направили на Кольский полуостров, в Мурманскую область, на Северный флот.

– Навсегда запомнил первый выход в море, – говорит Юрий Павлович, – с детства я любил экстрим, романтику, приключения. А тут во время похода поднялся на рубку и обомлел. Море бушует, волны вздымаются и захлёстывают с головой, ветер в лицо. Дух захватывает. После этого я влюбился в море на всю жизнь.

Но, несмотря на это, поначалу связывать свою судьбу с морским делом герой статьи не планировал. За три года срочной службы командир боевой части неоднократно уговаривал Крюченкова остаться на сверхсрочную, но Юрий Павлович неизменно отказывался, поскольку дома ждали невеста и друзья. Однако однажды всё изменилось.

– Когда срочная служба подходила к концу, я узнал, что моя девушка вышла замуж за другого, – улыбается герой статьи, – а приятели разъехались кто куда. Тогда я принял решение остаться на службе, после чего попал на Северный флот, на подводную лодку К-147.

Морская служба

Затем началась суровая морская служба. Крюченков плавал в разных морях, участвовал во многих боевых походах. Среди них особо запомнились два. Во время первого субмарина, на которой он служил, совершала «вояж» вокруг Африки – заходила в дружескую Советскому Союзу Анголу, и, обогнув мыс Доброй Надежды, выходила в Индийский океан.

– Это был 1982 год, – делится воспоминаниями мичман, – наша страна участвовала в боевых действиях в Афганистане. В Персидском заливе тогда стояли две мощные американские ударные группировки с двумя авианосцами, двумя крейсерами, четырьмя-пятью эсминцами и тремя-четырьмя подводными лодками каждая. Мы следили за авианосцами и в случае атаки на наши войска должны были нанести по ним удар. Сами, конечно, мы бы погибли, но боевую задачу бы выполнили, авианосцы потопили. К счастью, всё обошлось.

Крюченков вспоминает, что тогда во время похода в океане стояла сильная жара. Температура воздуха в отсеках доходила до + 50, а в турбинном отсеке – до + 60 градусов!

– Чтобы члены экипажа не получили тепловой удар, командир сократил вахту до 20 минут и приказал морякам передвигаться по подводной лодке в одних трусах, периодически заворачиваясь в мокрые простыни, – рассказывает мичман. – А когда переходили в Аденский залив, всплыли на поверхность и командир разрешил членам экипажа, не стоявшим на вахте, отдыхать прямо на палубе. Представляете, картина: идёт боевая субмарина, а моряки лежат вповалку вблизи рубки, как морские котики на берегу. У меня даже фото осталось.

Загадка Бермудского треугольника

Второй памятный поход состоялся в 1985 году. Он проходил в Атлантическом океане, в нём приняли участие пять ведущих субмарин Северного флота. Во время похода испытывалось новейшее по тем временам оборудование, проводилась обкатка аппаратуры для обнаружения вражеских подлодок по кильватерному следу.

– Главный «козырь» субмарины – скрытность, – поясняет мичман, – самолёт можно обнаружить и сбить, подводную же лодку найти гораздо сложнее. Нырнула, и нет её, что называется, ищи ветра в поле. Поэтому поиску субмарин придаётся особое значение. Этим обычно занимаются другие подводные лодки – охотники. Они находят вражеский корабль и следят за его передвижением. Пристраиваются сзади и записывают шумы винтов. У каждой лодки они особые, даже у кораблей одного типа. Как по отпечатку пальцев можно найти преступника, так по шуму винтов акустик вычисляет подводную лодку.

Герой статьи рассказал, что во время боевого похода обнаружили три лодки потенциального противника, а четвёртую найти никак не могли.

Прочесали весь район, искали в Саргассовом, Карибском, Гренландском морях – ничего. Будто субмарина сквозь землю провалилась.

– И тут мы её обнаружили, – вспоминает Юрий Павлович, – недалеко от Бермуд. Нашли, а передать координаты в штаб не можем. Нет связи. Прямо мистика. Недаром, видно, так пугает Бермудский треугольник. Наконец, всплыли на перископную глубину и на частоте УКВ по закрытому каналу через небольшой надводный корабль сопровождения передали. Только тогда облегчённо вздохнули.

Сигнал услышали первыми

Перед тем последним выходом в море медицинская комиссия признала Крюченкова не годным к боевой службе. Но ввиду важности поставленной задачи командир части под свою ответственность разрешил ему принять участие в боевой операции. После возвращения из похода служба в море для Юрия Павловича закончилась, а тут ещё стал часто болеть сын, и врачи посоветовали сменить место жительства.

В главном штабе ему предложили на выбор несколько мест, среди которых была и воинская часть в Домодедовском районе. Юрий Павлович прибыл на новое место службы в феврале 1986-го. Принял дела, познакомился с коллегами. Его встретили очень хорошо.

А 3 октября 1986 года произошёл трагический случай. В этот день потерпела аварию атомная подводная лодка К-219. И надо же было случиться, что подразделение, где служил Юрий Павлович, оказалось единственным, которое приняло сигнал SOS с терпящего бедствие корабля.

– Командование было в шоке, – вспоминает Крюченков, – к нам приехала комиссия из главного штаба. Удивлялись, что мы приняли сигнал, а находившаяся недалеко от места трагедии часть, оснащённая мощнейшим, ультрасовременным по тем временам оборудованием, – нет. Стали выяснять и поняли, что дело не только во внедряемых новинках, но и в расхлябанности личного состава. Если мы принимали до 90% сообщений, то у коллег этот показатель едва доходил до 30–40. Получается, вовремя приняв сигнал с К-219, мы спасли экипажу подлодки жизнь. Нас тогда поблагодарили. Вахтенный матрос, который принял сигнал с К-219, получил 10 суток отпуска, а меня откомандировали на два месяца в соседнюю часть повышать процент приёма сообщений.

В воинской части Юрий Павлович служил до августа 1993 года. Как он сам говорит, 1990-е были тяжёлым периодом для Военно-морского флота, да и для всей страны в целом. Развал СССР, падение экономики, жуткая инфляция: месячной зарплаты
офицерам и мичманам едва хватало на питание. Выйдя в отставку, чтобы свести концы с концами, Крюченков подрабатывал на машине частным извозом. Затем, когда ситуация улучшилась, трудился на торговых, строительных предприятиях. Написал книгу воспоминаний «По волнам моей памяти». Сейчас – на заслуженном отдыхе. Пожелаем ему и его семье здоровья, радости и успехов.